Миф о коренном сибиряке: исторический аспект

Сергей Комарицын

Предыдущая страница

к началу статьи

Представленное в табл. 8 количество казаков в Забайкальской области немного занижено — в это время 111 офицеров и 2 668 нижних чинов проходили действительную военную службу (в большинстве, по-видимому, на Дальнем Востоке), часть забайкальцев были прикомандированы к уссурийцам, казаки сопровождали торговые миссии и научные экспедиции за границу и т. д. К концу XIX века забайкальские казаки (так же как амурские и уссурийские, костяк которых составили забайкальцы) несли реальную пограничную службу, т. е. находились практически в постоянной боевой готовности. Забайкальцы участвовали в большинстве военных кампаний. Ещё до Первой мировой войны, в начале ХХ века 1-й Читинский и 1-й Верхнеудинский полки получили Георгиевские знамена, 18 Георгиевскими серебряными трубами были награждены 10 казачьих сотен и две батареи 1-го Аргунского, 1-го Нерчинского и 1-го Верхнеудинского полков. К 1917 году 10 000 человек были георгиевскими кавалерами: 50 офицеров были награждены орденом св. Георгия и золотым Георгиевским оружием, а около 100 казаков имели полный «Георгиевский бант» из четырех Георгиевских крестов и четырех медалей (феноменальный показатель для небольших в масштабе страны воинских формирований забайкальцев; это самый большой «георгиевский» процент и в войсках русской армии, и относительно численности населения регионов)[1].

Ещё одной группой населения, оказавшей значительное влияние на формирование сибирской общности и сибирского менталитета, были старообрядцы. Современные антропологи объединяют всех сибирских русских, кроме старообрядцев, в один тип с двумя подтипами: русские, не смешавшиеся с другими народами, и русские-метисы, главным образом в Забайкалье, Якутии, «затудринской» зоне и частично на южных границах Западной Сибири[2]. Почему сибирские старообрядцы выделены в какую-то особую антропологическую категорию — непонятно. Поскольку сами авторы этого главного академического труда по этнографии русских пишут: «Даже старообрядцы не стали в полном смысле изолированными группами… в антропологическом отношении в отличие от европейских русских у них [сибирских русских. — С.К.], в частности, более крупные размеры лица, а все старообрядцы Сибири сохранили высокий для русских рост; они светлее, чем сибирские русские, но темнее, чем европейские, и вообще более сходны с русскими-сибиряками, чем с русскими-европейцами»[3].

На самом деле часть староверов всё же подверглась в Сибири этносмешению. Кержаки просто растворились среди других групп населения Сибири (потом «кержаками» со времён Толкового словаря В. И. Даля стали называть обобщенно всех сибирских староверов). Алтайские каменщики (бухтарминцы), основу которых и составили кержаки, ещё до того как попали в поле зрения царского правительства (Екатерина II их помиловала и приняла в российское подданство на правах инородцев), вынуждены были из-за нехватки женщин (на момент принятия подданства соотношение было 1:4) брать в жёны аборигенок, хотя и обращали их в старую веру. А из-за нехватки рабочих рук распространено было и усыновление детей казахов, калмыков, алтайцев. К концу XIX века каменщики составляли большинство из 15-тысячного населения Бухтарминского края Бийского округа (с 1894 года — Змеиногорского уезда) Томской губернии. Однако они существенно отличались от своих предков XVIII века и после революции вообще перестали существовать как субэтнос (правильнее, конечно, говорить об этнографической группе, но в последнее время термин «субэтнос» стал употребляться в очень широком смысле), в отличие от «семейских» в Забайкалье, которые до сих пор составляют значительную часть населения Республики Бурятия, сохраняя традиции, образ жизни и уклад предков. Это объясняется, по-видимому, не только их первоначальной многочисленностью, но и тем обстоятельством, что их ссылали семьями.

В XIX веке так называемые «поляки» Колывани также жили изолированно от других групп населения и, видимо из-за своей относительной немногочисленности, «поддерживали только внутрисемейные брачные связи; у них было более 90 % браков с родственниками в 6-8 поколениях»[4]. На Алтае и сейчас есть староверы, но, в отличие от Забайкалья, не в качестве самостоятельного субэтноса или даже отдельной этнографической группы.

Общепризнано, что старообрядцы сыграли исключительную роль в становлении сибирской экономики, вместе с евреями они представляли подавляющую часть предпринимательского класса. Первые старообрядцы бежали в Сибирь сразу после раскола, других ссылали. Так, «первым политическим ссыльным Забайкалья» стал протопоп Аввакум. Первоначально большинство староверов (и беглых, и ссыльных) проживали в Западной Сибири. После разгрома царскими войсками Ветки — центра русского старообрядчества в Белоруссии — во второй половине XVIII века насильно начали отправлять в Забайкалье «семейских». В 1823 году в Западной Сибири числилось 13 908 старообрядцев (1,42 % всего населения), в Восточной — 10 317 (1,39 %). В 1851 году в Западной Сибири было уже 42 907 «раскольников» (2,76 % от населения региона), в Восточной — 18 380, или 1,65 % от всех жителей[5]. В XIX веке в Забайкалье рост численности староверов во многом был достигнут за счёт очень высокой рождаемости «семейских»: в их семьях было по 20 детей. Естественный прирост «семейских» в 5 раз превышал этот показатель у других забайкальцев. В 1911 году в Забайкалье уже числилось 54 800 староверов, в Енисейской губернии — 18 000, в Якутии — 805 человек[6]. В табл. 9 представлена численность старообрядцев Сибири по материалам переписи 1897 года в сравнении с другими основными конфессиями[7]. Именно эти цифры обычно встречаются в литературе, однако они не совсем точные, поскольку вместе со староверами перепись учитывала сектантов, которые никакой серьёзной роли в истории Сибири не играли (их было больше в Западной части).

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Забайкальское казачье войско/ Военная энциклопедия: Том X…сс.414-417, Забайкальское казачье войско/Энциклопедия Забайкалья (электронная версия): http://encycl.chita.ru/encycl/concepts/?id=488
Русские/отв. ред. В.А.Александров, И.В.Власова, Н.С.Полищук. Серия «Народы и культуры», Институт этнологии и антропологии им.Н.Н.Миклухо-Маклая РАН, М.: Наука, 2005, с.114.
Там же.
Там же, с.115.
Дулов А.В., Санников А.П. ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ В XVII — НАЧАЛЕ ХХ ВЕКОВ, Иркутск: МИОН, ИГУ, 2006, электронная версия: http://mion.isu.ru/filearchive/mion_publcations/church/ (глава II, параграф 2.10)
Там же, глава II параграф 3.10.
Составлено по http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_rel_97.php?reg=101

Страница наших партнеров:

Лурье Светлана Владимировна

старообрядцы сыграли исключитель- ную роль в становлении сибирской экономики, вместе с евреями они представляли подавляющую часть предпринима-тельского класса

Таблица 9.

После церковного раскола во времена царя Алексея Михайловича подвергшиеся гонениям староверы, названные «раскольниками», массово покидали Россию. Часть из них бежала в Сибирь, большинство староверов переселились в «украинные земли», то есть на ту часть Белоруссии и Украины, которая входила тогда в состав Польши. Местные власти их приняли хорошо. Центром русских старообрядцев стал белорусский город Ветка. Там они прожили сто лет, оставаясь частью допетровской Московской Руси по своей культуре и образу жизни, однако все-таки испытали некоторое польско-украинское влияние. Потому, кстати, у многих современных забайкальских староверов польские фамилии. Собственно сам город Ветка, и ныне существующий в Гомельской области Беларуси, был основан староверами. В Ветку дважды направлялись царские карательные войска. В 1735 и 1764 годах город сжигали, а захваченных «раскольников» направляли в Восточную Сибирь (так называемые первый и второй «выгоны»). Первые переселенцы из Ветки появились на территории современной Бурятии в 1757 году. Около 500 человек поселились в Тарбагатайском обществе.

В эпоху Екатерины II после расчленения Польши старообрядцы вновь оказались на территории России. Екатерина применяла политику кнута и пряника. С одной стороны, обещала амнистию и даже сохранение веры (но за это старообрядцы должны были платить специальный налог), с другой — подвергала репрессиям. Староверы как никто другой подходили для сельскохозяйственной колонизации Сибири — лично свободные прекрасные землепашцы. И их начали насильно переселять в Забайкалье. В отличие от первых ссыльных, переезжали они семьями. Отсюда, как обычно считается, да и сами нынешние забайкальские староверы так считают, и пошло название «семейские». Однако еще дореволюционные ученые-этнографы (Афанасий Селищев и др.) в этом сомневались. Смущал их суффикс «-ск», правильнее было бы название «семейные». Суффикс же «-ск» обычно используют в географических определениях («московские», «тверские», «украинские» и т.п.) . Есть версия, что название «семейские» произошло от местности Семь (Сейм), скорее всего от реки Сейм (протекает в России и на Украине).

Семейские Забайкалья не смешивались ни с русским старожильным, ни с казачьим, ни с аборигенным населением. Конечно, сильно сказались репрессии советской власти, коллективизация, во время которой было уничтожено 80 старообрядческих храмов в Забайкалье, эмиграция в Монголию и Китай (оттуда в США и Австралию), религиозные преследования хрущёвского времени и вообще смена исторических эпох, но и сейчас «семейское» население преобладает в Тарбагатайском, Мухоршибирском, Бичурском районах Бурятии, «семейские» села есть в других юго-восточных районах республики и в Забайкальском крае.

Ещё одной группой населения, не подпадающей под сословные и этноконфессиональные классификации, но оказавшей заметное влияние на сибирскую историю, были ссыльные. Сибирь собственно и воспринималась в общественном сознании иностранцев и долгое время значительной частью наших соотечественников как ссыльно-каторжный край. Западная публика начала знакомство с Сибирью, о которой имела весьма смутные представления, с бестселлера американского журналиста Джорджа Кеннана «Сибирь и ссылка», переведённого почти на все европейские языки в 1889-1891 годах. Кеннан был первым американским специалистом по России: проехав по всем сибирским каторжным местам, он поделился своими впечатлениями в книге. Большинство иностранцев и сейчас считают Сибирь одной большой тюрьмой.

Сибирская ссылка, конечно, отличалась в разные периоды, но в XIX веке среди ссыльных преобладали уголовники. Известный петербургский историк и защитник памятников истории и культуры Александр Марголис подсчитал, что с 1807 по 1881 год в Сибирь было сослано 635 319 человек[1]. Уголовная ссылка действительно была большой проблемой Сибири.

Н. М. Ядринцев писал: «Местная уголовная статистика открывает нам: 1) что преступность в Сибири превосходит все другие местности; 2) лестница преступлений представляет то оригинальное явление, что здесь крупные и самые опасные преступления стоят в первом ряду, как убийства; 3) Сибирь благодаря ссылке обладает специфическими преступлениями, как-то: бродяжничество и подделка монеты и кредитных бумаг; 4) усиление преступлений в Сибири год от году возникает в неимоверно быстрой прогрессии; 5) исчисления уголовной статистики обнаруживают, что преступления в Сибири падают в большинстве на долю ссыльных»[2]. Ядринцев обратил внимание на то, что в Томской губернии, где в 1876 году ссыльные совершили 1 749 преступлений, уровень преступности был в 5 раз выше именно в тех округах, где и находились ссыльные, чем в Бийском, Кузнецком и Барнаульском округах, свободных от ссылки[3].

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Марголис А. Д. Тюрьма и ссылка в императорской России: исследования и архивные находки. М.: Латерна; Вита, 1995, с. 30.
Ядринцев Н.М. Сибирь как…с.279.
Там же, с.277.

Западная публика начала знакомство с Сибирью, о которой имела весьма смутные представления, с бестселлера американского журналиста Джорджа Кеннана «Сибирь и ссылка», переведённого почти на все европейские языки в 1889-1891 годах.